Цитаты из фильма «V» значит Вендетта

Счастье в том, чтобы казаться и быть одним и тем же.

— Думаете, люди в это поверят?
— А почему нет? Это же BTN. Мы сообщаем новости, а не выдумываем их. Это дело правительства.

Ни разу в жизни меня не динамила столь очаровательная особа.

Хоть вместо беседы и можно использовать дубинку, слова никогда не потеряют свою цену.

Вы правда так думаете или так положено?

Я смею все, что можно человеку, кто смеет больше, тот не человек.

Гарантии нет, но есть возможность.

Народ не должен бояться власти, власть должна бояться народа.

Здание — это символ. Так же, как его уничтожение. Это люди дают символам силу. Без них символ — ничто. Но если людей достаточно, подрыв здания может изменить мир.

— Насилие можно использовать во благо.
— О чем вы говорите?
— О справедливости.

Вот поработаешь с мое, и станешь верить в совпадения.

Она часто моргает, когда ей приходится читать вранье.

Ни одно доброе дело не остается безнаказанным.

Мой отец был писателем, вам бы он понравился. Он считал, что ложь для художника — это шанс открыть правду, тогда как для политика — спрятать ее.

Я не хотела бы все время бояться, но… Не выходит.

При любом правительстве самые надежные данные — налоговые.

— Вы мусульманин?
— Нет, я телевизионщик.

Носишь маску так долго, что забываешь, кто под нею.

Вы пришли убить меня. Слава Богу!

Я пришел воздать вам не за надежды, я пришел воздать за дела.

— Прощения просить бессмысленно?
— Это всегда имеет смысл.

Я ноль без публики в студии.

— Вы спятили?
— Во всем виновато искусственное питание.

Искренность потерять очень легко, но это наше единственное истинное достояние. Это нащ последний рубеж. Зато в его пределах мы абсолютно свободны.

Но у меня было три года, когда мне дарили розы. И я ни у кого не просила прощения.

Революция без танцев не стоит того, чтобы ее устраивать.

Все, чего я желаю и заслуживаю — это тьма в конце тоннеля.

Под этой маской не только плоть. Под этой маской — идея. А идее пули не страшны.

Нашей стране нужны не мертвые символы, а надежда.

Он — это мы все.

Никто никогда не забудет эту ночь и ее значение для нашей страны. А я никогда не забуду этого человека и его значение для меня.

Если вы хотите увидеть виновника — достаточно просто посмотреть в зеркало.
V

Нашей стране нужны не мёртвые символы, а надежда.

Я умру здесь. Исчезнут все частицы, из которых я состояла. Все-все. Кроме одной. Одной частицы. Она маленькая и хрупкая. Но она — единственное, ради чего стоит жить. Её нельзя терять, нельзя от нее отказываться, нельзя позволить им отнять ее у нас. Я надеюсь, что ты сумеешь отсюда выйти, как надеюсь, что мир в конце концов изменится к лучшему. Но больше всего я надеюсь на то, что ты поймёшь, когда прочтёшь вот эти слова, хотя я не знаю, кто ты, хотя я никогда тебя не увижу, не буду смеяться с тобой, плакать с тобой, целовать тебя, я тебя люблю. Всем своим сердцем, я люблю тебя.
Валери

— Добрый вечер, Лондон. Во-первых, простите за вторжение на тв-канал. Я, в числе многих из вас, понимаю, как удобна повседневная рутина, как безопасно хорошо знакомое однообразие, как покойна повторяемость. Я наслаждаюсь этим, как любой человек. Но определённые события прошлого, обычно связанные с чьей-либо смертью или с завершением жестокой, кровопролитной борьбы, остаются в памяти людей, и те отмечают их праздниками, и я подумал, что мы можем отметить 5-е ноября — дату, ныне, к сожалению, позабытую. Давайте отвлечёмся от повседневной жизни и немного побеседуем. Найдутся, конечно, те, кто не желают нашего общения. Я полагаю, что в данный момент уже отдаются приказы по телефону, и люди с оружием скоро отправятся исполнять их.
 А истина проста — с нашей страной творится что-то неладное, что-то ужасное.
 Жестокость и несправедливость, нетерпимость и угнетение. В стране, где когда-то была свобода инакомыслия, где человек мог говорить то, что думает, теперь властвует цензура и тотальный надзор, принуждающие к подчинению и навязывающие непротивление. Как это случилось? По чьей вине? Безусловно, одни причастны к этому более, чем другие, и с них в своё время спросится, но всё же, признаем правду — если вы хотите увидеть виновника, достаточно просто посмотреть в зеркало.
 Я понимаю, почему вы так поступили, я знаю, вам было страшно. Кто бы не испугался войны, террора, болезней. Тысячи бедствий словно сговорились сбить вас с истинного пути и лишить здравого смысла, страх одолел вас, и в панике вы бросились к нынешнему верховному канцлеру Адаму Сатлеру. Он обещал вам порядок, обещал мир и взамен потребовал лишь вашего молчаливого, покорного согласия.
 Вчера вeчepoм я прервал молчанье, вчера я уничтoжил Олд Бeйли, дабы нaпoмнить нашей cтpaнe о тoм, чтo oнa позaбылa. Бoлee четырёхсот лeт нaзaд истинный гpaждaнин вознамерился навсегда запечатлеть 5-e нoябpя в нaшей пaмяти. Он нaдeялcя нaпoмнить миpу, чтo чecтнocть, cпpaвeдливocть и cвoбoдa — этo нe просто cлoвa. Этo жизненные принципы. Итак, если вы ничего не замечаете, если преступления нынешней власти для вас неочевидны, можете проигнорировать дату 5-е ноября, но если вы видите то, что вижу я, чувствуете то, что чувствую я, если вам дорого то, что дорого мне, тогда я предлагаю присоединиться ко мне. Ровно через год, у входа в парламент, и тогда все вместе мы устроим такое 5-е ноября, которое уже никогда не забудется.
V

— Вы всё украли? — Ну что Вы, украсть можно у владельца, а эти предметы им не принадлежали, так что я просто их изъял.
V,Иви

Все, чего я желаю и заслуживаю — это тьма в конце тоннеля.
V

Я не хотела бы все время бояться, но… Не выходит.
Иви

Здание — это символ. Так же, как его уничтожение. Это люди дают символам силу. Без них символ — ничто. Но если людей достаточно, взрыв здания может изменить мир.
V

Вы правда так думаете или Вам сказали так думать?
V

Мы сообщаем новости, а не выдумываем их. Это дело правительства.

Сила — в единстве, единство — в вере.

Так низость голую я прикрываю лохмотьями священных ветхих текстов и, сердцем дьявол, выгляжу святым.
V

Странно, что моя жизнь должна закончиться в таком ужacнoм мecтe. Но в моей жизни были три года, когда мне дарили розы, и я ни перед кем не извинялась.
Валери

— Прощение просить бессмысленно? — Это всегда имеет смысл.

— Вы над всем готовы шутить? — Нет, только над самым важным.
Иви,Гордон Дитрих

При любом правительстве самые надежные данные — налоговые.
Инспектор Финч (inspector Finch)

Вуаля! Пред Вами водевильный ветеран, которому всевластная судьба давала роли извергов и жертв. Сей образ не высокомерием выдуман. Он — смутное воспоминание, вокс попули, что в нынешнее время выжжено, мертво. Приняв великолепный внешний вид, молвой навеки выдворенный обличитель возвратился, поклявшись выводить все проявления скверны своей корыстной, бессовестной, невежественной власти! Он вынес ей единственно возможный вердикт — Вендетта, и клятвенно заверил вершить его, и рвение вознаградится, ведь верность, нравственность, отвага всегда одерживают верх. Воистину, я выше всякой меры витиеват и выспрен, весьма доволен знакомством с Вами, меня ж зовите просто «Вэ».
V

Хоть вместо беседы можно использвать дубинку — слова никогда не потеряют свою силу. Слова передают смысл и возвещают истину тем, кто им внимает.
V

В дожде бог…

— Кем он был? — Он был Эдмоном Дантесом. А ещё он был моим отцом… И моей матерью… Моим братом… Моим другом. Он был вами… И мной. Он был всеми нами.

— Как ты можешь быть одной из самых важных вещей в моей жизни, ведь я почти ничего не знаю о тебе. Не знаю, где ты родился, кем были твои родители, были ли у тебя братья или сестры. Я даже не видела твоего лица... — Не надо, Иви. За этой маской есть лицо, но это не я. — Я понимаю. — Спасибо.
V,Иви

— Со мной поступили чудовищно. — И они создали чудовище.
Иви

— Это основной принцип мироздания: одна реакция вызывает другую реакцию, противоположную и равную по силе. — Ты так это видишь? Как уравнение?

— «Vi Veri Veniversum Vivus Vici». — «Cилой истины я, живущий, покорил вселенную». — Персональный девиз? — Из «Фауста». — Это о попытке обмануть дьявола? — Верно. Кстати, о дьяволе…

— Меня зовут Иви. — «Иви»... «И», «Вэ», «И»... Ну да, конечно!. — В каком смысле? — В том смысле, что я, как и Господь, не бросаю кости и не верю в случайные совпадения.
V,Иви

…Судьбе бросает вызов бранной сталью дымящийся возмездием клинок…
V

В этом все мы грешны. Доказано, Что набожным лицом и постным видом Мы и черта можем обсахарить.
V

— Исповедь? Обожаю играть в исповедь. Расскажи мне о своих грехах.
Отец Лиллиман (Father Lilliman)

— Сегодня — твоя великая ночь. Ты к ней готов? Мы к ней готовы.
Инспектор Финч (inspector Finch)

— Если наше собственное правительство ответственно за то, что произошло в Сент-Мэри и «Трёх реках», если наше собственное правительство ответственно за смерть почти 100 000 человек, ты бы хотел знать?
Инспектор Финч (inspector Finch)

У вас есть только пули и надежда, что, когда опустеют обоймы, я уже не буду стоять на ногах, потому что если я устою, вы умрете, не успев перезарядить оружие.

Революция без танца не стоит того, чтобы её вообще проводить.

Ты так долго носишь маску, что забываешь, кто ты был под ней.
Гордон Дитрих

— Умри! Почему ты не умираешь? — Потому что под этой маской нечто большее, чем плоть. Под ней идея, а идеи бессмертны.
V

— Вы убьете меня сейчас? — Я убил Вас 10 минут назад, когда Вы спали...
V

Случайных случайностей не бывает. Бывает только иллюзия случайности.
V

Народ не должен бояться своего правительства. Это правительсво должно бояться своего народа.
V

— Вы мусульманин? — Нет, я телевизионщик. Не надо быть мусульманином, чтобы постичь дивную поэзию образов.

— Вчера я не могла найти свой пропуск. Скажи, это не ты его взял? — А что ты хочешь услышать: правду или ложь?
V,Иви

— Кто вы? — Кто? «Кто» — это лишь форма, сопровождающая «что», а «что» я — это человек в маске. — Я вижу. — Разумеется видите. Я не подвергаю сомнениям ваши зрительные способности. Я тонко намекаю на парадокс вопроса человеку в маске о том, кто он.
V,Иви

Искренность потерять очень легко, но это — наше единственное истинное достояние, это — наш последний рубеж. Зато в его пределах мы абсолютно свободны.

Запомни ноябрь и день его пятый. Порох, измена и ложь. Героя отважного заговор правый Из памяти ты не сотрешь.

Ложь для художника — это шанс открыть правду, тогда как для политика — спрятать её.

Нас учат помнить не человека, а идею. Ибо человек слаб. Его могут поймать, его могут убить и предать забвению. Но идея и четыреста лет спустя способна изменить мир. Я из личного опыта знаю, что такое сила идеи. Я видела, как во имя идеи совершались убийства, как люди шли на смерть. Но идею нельзя поцеловать. К ней нельзя прикоснуться. Обнять её. Идея не может истечь кровью. Она не чувствует боли. Идея не умеет любить. Так что не идея причина моей скорби, а человек.

Нас учат помнить не человека, но идею, ибо человек слаб, и его могут поймать, его могут убить и предать забвению. Но идея и 400 лет спустя способна изменить мир.

Но идею нельзя поцеловать. К ней нельзя прикоснуться, обнять ее. Идея не может истечь кровью, она не чувствует боли. Она не умеет любить.

Сила — в единстве, единство — в вере.

Доказано, что набожным лицом и постным видом мы и черта можем обсахарить.